Эрейн приоткрыла крохотную дверцу в лампе и деликатным дуновением погасила свечу, после чего подошла к окну и приоткрыла окно, позволяя солнечным лучам вкрадчиво проскользнуть мимо оконных стекол и осветить довольно просторное помещение, поделенное на две неравные части: большая из них была отведена под лабораторию, а та, что поменьше - под спальню. В первой было несколько вместительных стеллажей и шкафов, заполненными различными снадобьями, ингридиентами и книгами, а также рабочий стол со стулом и небольшой камин. Вторая ограничивалась лишь кроватью, да одежным комодом и креслом; постель была аккуратно застелена и выглядела так, словно на ней уже давно никто не спал. Это же впечатление подтверждали и остальные обитатели поместья: им наверняка казалось, что целительница никогда не спит. За три ночи крохотный огонёк лампы в её окнах еще горит, а за полчаса до рассвета - уже. Но и в те редкие моменты, когда он всё-таки гас, те, кто за какой-либо надобностью выходил в коридор по ночам, утверждали, что всё равно слышали за дверью комнаты девушки звуки, свидетельствовавшие о том, что та чем-то занята. Эрейн и в самом деле никогда не спала. Ну, почти. Во сне к ней приходили навязчивые воспоминания: многочисленные безмерно и яркие, они втягивали её в свои удушающие обьятия, создавали ощущения, что всё увиденное - и прямь реально, а не лишь отголосок прошлого. И она проживала их вновь и вновь, в итоге просыпаясь еще более уставшей, чем когда укладывалась. Такой, с позволения сказать, "отдых" был всяко хуже любой изматывающей работы, поэтому с годами тёмноволосая и вовсе утратила всякую охоту - и более того, саму способность - к долгому безмятежному сну. И в последнее время она, устроившись в кресле, ненадолго погружалась в полное холода и темноты забытие - словно ныряла на самое дно, где тебя влекут ледяные течения, быстрой реки. И то, длилось такое состояние едва ли час - и вот уже резко, будто рывком, она возвращалась в сознание, умывалась холодной водой, стряхивая с себя остатки беспамятства и вновь возвращалась к работе. Не сказать, что подобный "маневр" в полной мере возвращал ей силы, но всё же это было лучше, чем ничего, и со временем знахарка приноровилась, и ей хватало, чтобы чувствовать себя более-менее в норме. А большего, с учетом её прошлого, и желать было грешно.

Так было и в тот день. Впрочем, было еще кое-что, что сподвигло Эрейн тихо встать и выйти еще до рассвета к воротам, ведущим в поместье семьи, на которую она работала вот уже много лет. Старший сын хозяина дома, из-за которого, собственно, она и жила здесь, а не у себя, давно проявлял отвращение к обязательному для него лекарству - однако, до сегодняшнего дня она ему ничем помочь не могла. Снадобье это было крайне непростым в приготовлении, и в большинстве случаев отступать хоть на шаг от рецепта было себе дороже: хорошо еще будет, если оно просто бесполезным станет. Но всё же девушке повезло: у неё был один давний друг, занимавшийся сбором редких ингридиентов, который был проездом в Тор-Шолле, буквально, на одну ночь и, уезжая на рассвете, согласился передать знахарке то, что могло хоть как-то улучшить вкус зелья, разнообразив его, при том совершенно точно не ухудшив в плане качества. Нет, не то чтобы она так уж стремилась угодить Кэррону-младшему - скорее, наоборот, по большому счету - просто регулярное недовольство чьи угодно нервы в могилу сведет, и Эрейн в этом плане - не исключение. Так что, отблагодарив друга необходимым ему зельем, она вернулась к себе и засела за работу. В итоге, через несколько часов, когда парень привычно постучался в дверь её комнаты, девушка впустила его и отдала в руки чашу, содержимое которой на сей раз содержалось от обычного - оно стало более тёмным на цвет и источало странный аромат, немного похожий на ягодный, да и на вкус было куда приятнее.[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/imgonline-com-ua-Resize-ZJRb5z9dz7uJSlWv.1607890874.jpg[/AVA][NIC]Эрейн[/NIC]

Отредактировано Альбиона Силиврен (13.12.2020 23:21:37)

- Таки решила меня отравить? - не преминул поддеть знахарку парень. Та в ответ улыбнулась - и, в отличии от большинства других девушек, улыбка её совсем не красила. Нет, губы у Эрейн были в меру пухлые, приятного цвета, а зубы - ровные и белые, однако в данном случае внешняя её красота нисколько не улучшала общего положения. Хладнокровные и более-менее беспристрастные люди называли её улыбку просто неприятной, ну а совсем впечатлительные - так и вовсе пугающей. Это движение губ было призвано вовсе не для того, чтобы выражать какие-либо эмоции, но и простой маской оно не было. За ним что-то таилось, но, честно честно говоря, глядя на лицо девушки, размышлять об этом не хотелось.

- Угадали, - хладнокровно отозвалась целительница вслух. - У меня сестра должна была выйти замуж, однако вы её домогались, в следствии чего от неё отказался жених и она, в итоге, повесилась с горя. Так что я решила вам отомстить.

С губ Эрейн не сходила всё та же неприятная улыбка, но в голосе не было и намёка на смех - впрочем, как и обычно. Собственно, именно поэтому никто почти никогда не мог определить, шутит она в настоящий момент или говорит всерьёз - равно, как и сейчас. Никто в особняке ни на минуту не сомневался в том, что совпадут необходимость и желание самой знахарки - и эта её, вроде бы шутка, превратится в простую констатацию факта. Притом, что сама она вела себя более, чем миролюбиво и ни с кем не конфликтовала, практически не выходя из своей комнаты. Что не мешало слугам её втихомолку побаиваться и стараться не сплетничать лишний раз - просто на всякий случай. Никто не хотел лишний раз портить себе нервы, раздумывая над тем, правдой или шуткой являются очередные холодные слова знахарки - при том, что та о брошенной вскользь фразе могла забыть уже через минуту.

Парень тем временем продолжал провоцировать её; быстро поняв, к чему будет сводиться каждая их встреча, Эрейн свела общение с ним к минимуму, каждые утро и вечер просто встречая его на пороге, вручая чашку со снадобьем и спроваживая прочь, вновь запираясь у себя. Но сегодня ей хотелось посмотреть на реакцию хозяйского сына: утихомирится ли он или же ухватится за новый повод поворчать и зацепить знахарку?.. Однако парень остался верен себе, сразу решив воспользоваться предоставившейся возможностью, в очередной раз попытавшись спровоцировать девушку. Та в ответ хладнокровно, с едва ли не со скукой в глазах, наблюдала за тем, как он, вплотную подобравшись к ней, нежно оглаживал щеку, аккуратно охватывал пальцами подбоородок и заглядывал в глаза с самодовольной ухмылкой. По правде говоря, она мало понимала, что же Кэррон-младший такого нашел в ней - обаяние Эрейн было, мягко говоря, специфическим. Но, видимо, ему нравилось действовать в своё удовольствие, вопреки правилам; и если уж он решил соблазнить всех особ женского пола, чей внешний возраст не превышал двадцати пяти лет - значит, от него не уйдет и странная и, скажем так, жутковатая на вид знахарка. У последней, впрочем, были свои, отличные от его, планы.

-... если ты сама дашь выпить мне это лекарство. Через поцелуй, - похоже, парень решил, что если уж и провоцировать её - то по полной. Девушка аккуратно, но твёрдо высвободилась из его хватки, отступила на шаг, запрокидывая голову и окидывая Кэррона оценивающим взглядом - так, словно бы размышляя, достаточно ли он хорош для того, чтобы целовать его. Но на самом деле, она просто размышляла, стоит ли прибегнуть ли к не слишком этичным методам, чтобы несносный юнец выпил лекарство - или же, ну его? Если махнет на него рукой, просто оставив ему чашку и занявшись своими делами - он может не выпить снадобье, а её в таком случае по головке не погладят. Нет, не то чтобы она так уж боялась выговора, да и не нанималась нянькой, бегающей за непослушным ребенком и убеждающей "выпить еще одну ложечку" - целительница не столь низко себя оценивала. А с другой стороны... Впрочем, как бы там не было - парень всё равно будет не слишком доволен. Так что, она просто сделает свою работу по полной, а там уже как-нибудь разберется.

- А вам не обязательно мне верить. Достаточно просто рискнуть и выпить лекарство. Вы же смелый мальчик, ведь так? - в устах другой бы эта фраза так и сочилась сарказмом, но Эрейн произносила её так серьёзно, словно и в самом деле хотела удостовериться в том, что Кэррон-младший настолько смелый, каким представляет себя. С этими словами она взяла чашку со снадобьем, вплотную приблизилась к парню, встала на цыпочки - и её горячие пальцы (такие, словно у неё была лихорадка) сжали чужой подбородок, заставляя блондина запрокинуть и зафиксировать голову так, чтобы знахарка могла без труда влить ему в рот и заставить проглотить снадобье. Благо, во-первых, последнего было совсем немного - всего на два небольших глотка - а, во-вторых, девушка знала, как устроено тело человека и на какие точки нажимать, чтобы суметь какое-то время удерживать оппонента габаритами даже больше её.

- Видите? Всё не так страшно, - произнесла она всё тем же тоном, когда ёмкость опустела, и отступила, отпуская блондина. И легонько подтолкнула его, разворачивая лицом в сторону двери - идите, мол, у меня много работы.
[NIC]Эрейн[/NIC][AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/imgonline-com-ua-Resize-ZJRb5z9dz7uJSlWv.1607890874.jpg[/AVA]

Отредактировано Альбиона Силиврен (13.12.2020 23:21:56)

Магнус Кэррон не отличался терпеливостью, когда дело касалось отношений с другими людьми: имея собственное торговое предприятие и занимая довольно прибыльное место, ему приходилось регулярно следить за работой подчиненных, и при этом не забывать о семье, которая порой приносила ещё больше проблем, чем криворукие новички в тонком ремесле. И уж если дочь Магнуса выросла девушкой скромного склада характера, послушной и неконфликтной, всегда готовой помочь матери или отцу, то сын его был полной противоположностью своей сестры. Казалось, ещё немного и по городу поползут слухи о том, что Кэррон-старший, седой скряга, так увлёкся работой и деньгами, что совершенно забыл о воспитании собственных детей. И, несмотря на то, что свободолюбивого Магнуса нельзя было назвать человеком домашним и семейным, он высоко ценил честь и положение в обществе, а потому к мнению этого самого общества всегда был неравнодушен, стараясь быть в курсе всех мнений и слов.

Обычно Алану сходили с рук мелкие пакости или непристойное поведение, далеко несвойственное остальной части купеческого рода, но сегодня был важный день — через пот и кровь Кэррону-младшему всё-таки подобрали невесту. С самого утра Магнус чётко следовал своему графику, а его жена — Мэри, которую глава семейства в молодости вытянул из сомнительной ночной деятельности, — всячески хлопотала вокруг любимого мужа, чтобы, не дай Эдолина, не вызвать в нём праведного гнева или раздражения, которое могло испортить весь предстоящий день на часы вперёд. И всё же настроение Магнуса зависело не только от прелестных дочери и жены — помимо него в семье было трое человек.

— Где этот мелкий засранец!? — купец резко опустил тяжелый кулак на стол из тёмного дерева, хмуря свои густые, слегка поседевшие брови. Он посмотрел на жену: Мэри опустила глаза, а Элли, уже вернувшаяся после поручения отца, переглянулась с матерью, теребя пальцами ткань на красивом дорогом платье, подаренном ей отцом.

— Право, не знаю, —Мэри почти развела руками, расстроенная безответственностью собственного сына.

— Прошло уже двадцать минут, а его всё нет, — сердито продолжал Магнус, словно не замечая присутствия двух главных женщин рядом и говоря только для себя. — Даже Элли успевает собраться за такое время! — он смотрел на жену, но глаза были стеклянными, и Мэри невольно поёжилась на стуле, чувствуя себя максимально некомфортно в такой важный для всей семьи день.

— Я могу снова сходить за ним, отец, — ответила Элли ласковым, почти тихим голосом, чтобы ненароком не разозлить разгневанного отца. Ну и достанется от него Алану, когда он придёт к столу!

— Не нужно, — более сдержанно ответил Магнус: он всегда невольно размягчался, когда общался с любимой дочуркой. — Я сам схожу за этим оболтусом, — продолжил Кэррон-старший, считая своё решение наилучшим. — Куда, говоришь, он пошёл?.. — спросил Магнус, смотря на дочь и приподнимая бровь. Прежде чем подняться, он опустил руку на стол, находя в ней опору для собственного подъёма — дети взрослели, а Кэррон-старший совсем не молодел.

— Я отправила его пить лекарство, — ответила Элли, наблюдая за действиями отца. Тот кивнул ей, коротко благодаря за информацию, после чего вышел из большой роскошной столовой, не обратив внимания на взволнованную жену, и направился в нужную ему комнату. Магнус наизусть знал каждый коридор семейного поместья, так как Мэри распоряжалась всем исключительно по согласию мужа, осведомляя его чуть ли не о каждом пуке, сделанном их слугами — Кэррон-старший желал держать под контролем всё вплоть до пылинок.

Хмуро бурча что-то себе под нос, Магнус тяжёлой поступью шёл по широкому коридору, ведущему в комнату целительницы — до тех пор, пока девушка исправно выполняла свои обязанности, главу семейства не волновала ни её привлекательная внешность, которая могла бы стать проблемой, учитывая любвеобильность Алана, ни её странное поведение, которое, по мнению Кэррона-старшего, напротив должно было оттолкнуть его сына от этой знахарки. Более того, купец не хотел признаваться себе в том, что какая-то простолюдинка имела то, что не имел его сын — манеры и мозги.

Обладай Магнус большим чувством такта или врождённой хитростью, то, может, постучался бы или хотя бы подслушал, что происходит внутри, приложив ухо к двери. Но, поскольку ничего из этого не было свойственно старому купцу, он безо всяких зазрений совести открыл дверь в комнату Эрейн, ожидая увидеть в помещении что угодно, но только не то, что развернулось у него перед глазами: Алан валялся на полу, а Эрейн стояла рядом. Наверное, даже если бы у целительницы в ладони был клинок, а непутёвый сынишка Магнуса корчился в луже крови, Кэррон-старший всё равно посчитал бы, что во всём случившемся виноват исключительно Алан. У сдержанной, по мнению купца, Эрейн не было ни единой причины поступать подобным образом с его сыном. Магнус обеспечивал её всем. Пускай не так хорошо, как обеспечивал собственную семью, но жила целительница получше некоторых слуг, батрачивших на благо Кэрронов в их поместье.

— Какого дракона ты здесь устроил, Алан!? — громко и резко спросил отец, яростно хмуря брови. Он, казалось, совершенно не обращал внимания на Эрейн: только окинул её гневным взглядом исподлобья, когда открыл дверь, после чего очень скоро перевёл глаза на сына. — Вставай! Вставай сейчас же, кому говорю! — будь Магнус моложе, он бы поднял Алана, потянув его за ухо (и обязательно сделает это, когда тот окажется перед отцом на ногах), но Кэррон-младший валялся прямо на полу, играя из себя не пойми кого. Даже бедняки не позволяли себе такого поведения, только если не теряли последние капли гордости и самоуважения. Невообразимо. Немыслимо. Просто возмутительно! Магнус был в полном замешательстве, а от недовольства и ярости кровь его пульсировала в висках. И всё же любовь к собственному сыну, теснившаяся где-то глубоко в душе, не давала Кэррону-старшему переступить черту и применить насилие по отношению к Алану. Он знал (надеялся), что и Кэррон-младший, и Эрейн догадываются о том, что Магнус ждёт от одного из них объяснений.

Отредактировано Магнус Стейн (13.02.2021 16:18:27)

В поместье Кэрронов постоянно что-то происходило: бегали туда-сюда расторопные слуги, при том еще и умудряясь перешептываться друг с дружкой, передавая очередную порцию сплетен, играла в музыкальном классе на клавесине Элли, где-то с какой-то очередной девушкой ворковал Алан, регулярно ругался и громыхал шагами хозяин дома, доносился с кухни или гостиной тёплый щебет его жены, изредка подавали голос сторожевые собаки. Нет, всё это не делало это место похожим на пчелиный улей - просто у знахарки, к сожалению, был весьма чуткий слух, благодаря которому она была в курсе почти всего происходящего здесь. Собственно, лишь её личные апартаменты являлись островком тишины и спокойствия в этом доме: тишину нарушали, разве что, потрескивание дров в камине да разные шорохи, всё же свидетельствовавшие о том, что там кто-то есть. Практически круглосуточно Эрейн находилась здесь в одиночестве: входить сюда в любой момент (естественно, не забывая, хотя бы, о видимости правил приличия) и находиться столько, сколько потребуется, было позволено лишь хозяину дома. Нет, не то чтобы целительница запрещала заходить к ней всем остальным и гнала всех от порога поганой метлой. Почти никто в поместье, начиная Кэрроном-старшим и заканчивая последней прачкой, не сомневался в её профессионализме и в том, что к ней можно обратиться в любой момент - и та спокойно выслушает, предложит наилучший из вариантов лечения и поможет, при необходимости, так быстро, как только сможет; и сохранит любую тайну, если потребуется. Но находиться с ней в одной комнате дольше необходимого... увольте. Нет, девушка относилась ко всем довольно мягко (ну, насколько могла и хотела), предлагала полежать спокойно на её кровати, прийти в себя, если потребуется. Но взгляд её был настолько тяжел, а сама она распространяла вокруг несколько жутковатую ауру, что большая часть обитателей поместья после завершения своих дел здесь предпочитала поблагодарить и быстро уйти, не рискуя остаться. Стоило ли и говорить, что Эрейн подобное отношение к себе не расстраивало нисколько?.. Напротив - она прилагала усилия, чтобы её уединение и покой оставались как можно более неприкосновенными.

Тем не менее, в настоящий момент она проявила наивность, решив, что если всё объяснит первой и вкратце - то разборок и бардака прямиком в её комнате удастся избежать. Но нет, Кэррон-младший решил, что ему удастся выкрутиться, неуклюже солгав, что он упал, подвернув ногу - хотя, согласно скромному мнению девушки, в таком случае его поза выглядела бы несколько иначе. Как минимум, парень лежал бы на животе, а не на спине. Впрочем, она не была уверена, в достаточной ли мере Магнус разглядел лежавшего на полу сына, чтобы и самому это понять - так как Алан сориентировался и вскочил на ноги достаточно быстро. Да и к тому же, он вообще был довольно ловким, чтобы вот так просто упасть. Или же эти качества у него только в постели проявлялись?.. Эрейн не знала - по понятным причинам. И, само собой, не стремилась узнать.

На злобный же взгляд юноши, украдкой брошенный в её сторону, она среагировала равнодушно, лишь покосившись на него хладнокровно - и то, мельком. Мол, сам виноват, нечего тут было цирк устраивать. Спасибо скажи, что я еще не рассказала, что ты меня домогался. Нет, не то чтобы это кого-либо удивило... Но отцу точно радости бы не прибавило. Мести же парня она не опасалась - благо, тот обладал довольно лёгким характером. Ну а если даже возьмётся мстить... Ну, будет хоть какое-то, мелкое, но всё же разнообразие в этой маленькой пьесе, которую они двое неустанно разыгрывали для своей гордости.

— Он говорит правду? - вырвал из омута размышлений девушку резкий голос Магнуса - в ответ на что она даже говорить ничего не стала, только головой покачав отрицательно. В самом деле, было бы глупо противоречить самой себе, да и сам хозяин дома прекрасно знал, что семейная целительница никогда не болтает попусту. Да и её объяснение подобного "маневра" Алана согласовалось с представлениями Кэррона-старшего о своем сыне гораздо больше, нежели слова последнего.

Сцена, развернувшаяся после её ответа, заставила Эрейн тяжело вздохнуть про себя и утомленно потереть переносицу: нет, определенно, ей бы хотелось совсем не этого... Впрочем, даже если бы Алан ответил первым, но Магнус всё равно счел бы нужным уточнить у неё, а она ответила правду - покрывать и жалеть Кэррона-младшего желания не было - то результат был ровно тем же самым. Так что, всё, что не делается... Всё приведет к: "Я так и знала...".

Впрочем, следовало отдать Магнусу должное: судя по всему, разбор полетов он решил устраивать в другом месте, чтобы не мешать целительнице.
[NIC]Эрейн[/NIC][AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/imgonline-com-ua-Resize-ZJRb5z9dz7uJSlWv.1607890874.jpg[/AVA]

Отредактировано Альбиона Силиврен (23.12.2020 04:25:20)

— Не сопротивляйся — больнее будет, — сказал Магнус с такой интонацией, будто вот-вот закатит глаза. Сыновье безрассудство возмущало его, вгоняло в краску перед целительницей и заранее перед будущей невестой Алана — Кэррон-старший уже сочувствовал ей, но не мог (да и не желал) отказываться от сделки. Уж слишком выгодной она оказалась, да и была надежда на то, что Кэррон-младший наконец остепенится, и дом семейства Кэрронов всё же перестанет заполнять бесчисленное множество дам лёгкого поведения, подобранных Аланом, вероятно — никто бы не удивился — прямо с улиц Тор-Шолле.

Несмотря на кивок Магнуса для Эрейн, который при других обстоятельствах больше напоминал бы поклон, в комнату целительницы дверь буквально захлопнули — из-за цирка, который продолжил Алан (не так уж сильно, по мнению отца, он и сжал его ухо!), попрощаться адекватно не было совершенно никакой возможности, отчего Кэррон-старший вознадеялся на извечное понимание Эрейн, которое, казалось, было основой её личности. В отличие от личности Алана...

Слова, а точнее взвизгивания Кэррона-младшего не производили совершенно никакого впечатления на Магнуса: всё это он слышал регулярно на протяжении такого долгого времени, что успел научиться перестать на них реагировать вовсе. И только когда Алан каким-то чудом смог вырваться из стальной хватки (хотя Кэррон-старший, конечно, не был таким садистом, чтоб тащить сына прямо до столовой за ухо), взгляд суровых голубых глаз устремился в лицо напротив.

— Едва ли твои извинения имеют какой-либо вес, — грубо отсёк Магнус, продолжая смотреть на то, как его сын пытается оправдываться. Пытаясь подавить в себе возмущение, вызванное поведением придурковатого ребёнка, Кэррон-старший тяжело вздохнул, наигранно устало прикрывая глаза. Как же он хочет, чтобы его сынок поскорее покинул отчий дом.

— Но я тебя услышал, — всё же сдался Магнус, отвечая куда более спокойно и сдержанно, чем ранее. Сейчас у него не было никакого желания на то, чтобы продолжать этот бессмысленный спор, который ни к чему не приведёт. И всё же он захотел немного подтрунить над сыном, добавив: — У меня будет весь день на то, чтобы придумать тебе наказание, соответствующее твоему проступку, — почти оскалился Магнус, в вопросительной интонации едва ли не откровенно издеваясь над Аланом. В конце концов, он считал, что последний это заслужил.

— Даже не знаю, как ты будешь вымаливать прощения у Эрейн, — кивнув в сторону комнаты целительницы, сказал Кэррон-старший. Он подхватил сына за бицепс, отцепив того от стены, и грубо сжал его руку над локтем. — Ведь провинился ты не только передо мной, — напомнил он Алану. — Но если через пять минут ты не окажешься за столом вместе с матерью и сестрой, я оторву твою взбалмошную голову, — Магнус, конечно, говорил несерьёзно... или?..

Он грубовато толкнул Алана в сторону столовой: — Иди, тебя уже все заждались, — так же сурово произнёс отец. — А мне нужно уладить... некоторые дела. Я скоро буду, — сказал он тоном, не терпящим возражений, и, дав сыну время на то, чтобы тот удалился из коридора, спустя несколько секунд направился обратно в сторону кабинета Эрейн. На этот раз стук в дверь её комнаты был вежливым, но по тяжести ударов можно было легко догадаться, что стучался не кто иной как Магнус. Да и шумные шаги купца по коридору невозможно было не услышать... Он всем своим нутром надеялся на то, что Алан не решил сбежать куда-то вместо завтрака.

Открыв дверь в небольшую комнату, Магнус обратился к знахарке, выражая почтение. Ему до сих пор было стыдно перед девушкой за поведение сына: — Эрейн, — обратился он к ней вежливым тоном, — я бы хотел предложить вам позавтракать с нами... В качестве извинения за сегодняшнее шоу.

Целительница являлась в своём роде членом семьи Кэрронов, но вот завтракала, обедала или ужинала она с ними крайне редко. И был вопрос, в чём именно обстояло дело: в суровости купца или в нелюдимости его знахарки.

Отредактировано Магнус Стейн (13.02.2021 18:57:02)